Глава 4. ПРИШЕСТВИЕ АНТИХРИСТА НА РУСЬ; РОЖДЕНИЕ ЛЖЕЦЕРКВИ

С первых же лет насильственного захвата власти в России большевики задались целью вбить в сердца русского и населяющих ее территорию других народов свою лжерелигию построения Царства Божия на Земле без Бога. Эта лжерелигия была чудовищной и значительно более мерзкой, чем любое известное крайнее язычество, связанное с ритуальными приношениями людей в жертву богам. Эта религия называлась «Научным коммунизмом». Я, рожденный и воспитанный в застойные брежневские времена, до сих пор вспоминаемые некоторыми пожилыми людьми как счастливые и спокойные, помню, что «Научный коммунизм», наряду с «Историей партии» (словно другой истории у России и не было вовсе) был обязательным предметом во всех без исключения высших учебных заведениях страны. Не сдавать или получать «неуды» по этим предметам грозило исключением из вуза или получением справки вместо диплома, не позволяющей работать по специальности — будь ты хоть семи пядей во лбу, высококлассным и востребованным специалистом.
 Для  осуществления  этой  беспредельно  ужасной цели  лидеры  большевизма  разработали  первоначально теорию «мировой революции», а затем, когда стало  ясно,  что  поджечь  весь  мир  «кишка  тонка»,  — «программу  построения  социализма  в  отдельно взятой  стране».  Из  первой  теории  вытекало  то,  что они  должны  были,  в  конечном  итоге,  подвергнуть насилию и залить кровью весь мир. Из второй — то, что еще до того далекого по времени, но желанного момента изнасилования всего мира они должны были залить Россию-матушку кровью невинных людей и их детей — только за то, что эти россияне были отнесены к  реакционной  части  общества,  не  укладывающейся в «светлое будущее». Согласно этим кощунственным теориям, необходимо было изгнать из сознания людей мысли и знания о Боге, и даже любые слабые предположения о возможности Его существования. Изгнать с  Руси  Святую  Троицу,  о  которой  верующие  право- славные  говорят:  «Упование  мое  —  Отец,  прибежище мое — Сын, покров мой — Дух Святый. Троице Святая, слава тебе». Но как же это осуществить на практике?! Как это сделать в поголовно верующей стране? Ответ естественен: приравнять верующих к уголовным преступникам и врагам-шпионам и уничтожить аутентичную (подлинную) Церковь. Но на первых (и довольно длительных порах!) это сделать было невозможно, как и, например, полностью уничтожить крестьянство, их же самих, «носителей огня революции», кормящее вместе с люмпен-пролетариями (при царе-батюшке называемыми бездельниками, уголовниками, насильниками и бандитами). Поэтому советская власть прибегла к обману, как она всегда поступала, не гнушаясь никакими низкими способами ради достижения «высоких» целей «светлого будущего». Были разработаны планы — во-первых, по насильственному уничтожению и закрытию храмов, разграблению церковного имущества; во-вторых, по оклеветанию, дискредитации и уничтожению Православной Российской Церкви, ее иерархов и священнослужителей; в-третьих, постепенной, с помощью насилия и убийств, подмене истинной Церкви лжецерковью, внешне напоминающей Истинную. Идея подмены Христа и его Церкви возникла у антихриста и его служителей еще в первом веке нашей эры, в период распространения апостолами христианской веры среди народов Европы, Малайзии и Ближнего Востока. Об этом в XIII веке повествовал в своей книге «Золотая легенда» известный проповедник и богослов архиепископ генуэзский Иаков (Ворагинский), причисленный в 1816 году католической церковью к лику святых. «Золотая легенда»” приводит рассказ о том, как святому апостолу Петру (который звался «Симоном» до того, как сам Иисус Христос нарек его «Петром» — «камнем») пришлось вести борьбу с другим Симоном — магом, жаждущим колдовским обманом отнять у Христа Его славу и почитание. Симон-обманщик отрицал Иисуса Христа и, прибегая к помощи нечистой силы, пытался доказать, что Богочеловек — он сам. Иерусалимский Симон-обманщик пытался уверить людей, что он — светоч истины, предлагая бессмертие всем поверившим в него. Чем не заманчивая перспектива для желающих обманываться! Не возрождаются ли подобные обманщики регулярно в новой истории человечества, после Христова Вознесения? Они актуальны и в наше время, до сих пор дурачат, обманывают и обкрадывают невежественных людей, непонятно в какое божество верующих, или вообще атеистов, верующих в «ничего» — пустоту и конечность жизни. Симон утверждал: «Я есть слово Божие, я есть Мессия. Я — параклет (с греческого — утешитель), я — Всемогущий, я — душа Бога». Он с помощью колдовства проделывал фокусы с оживлением бронзовых змей, заставлял смеяться медные и каменные статуи, а псов — петь. Этот волхв-обманщик вызвал апостола Петра на состязание, чтобы показать ему, что он есть Бог. Но Петр, откликнувшись на вызов своего тезки, явился в Иерусалим и доказал всю беспочвенность магии Симона. После своего разоблачения обманщик удалился в Рим в надежде продолжать там сбивать наивных людей с пути истины. А Петр был вынужден последовать за лжецом, опасным для Церкви Христовой. Магу Симону удалось заполучить покровительство римского перфекта Агриппы и цезаря Нерона, сильного и опасного для Петра недоброжелателя. Тогда Господь явился к Петру и сказал: «Симон и Нерон замышляют против тебя, но не бойся, ибо Я с тобой, дабы избавить тебя. И в утешение Я дам тебе товарища, слугу моего Павла (От авт. — апостола), который прибудет в Рим завтра». Нерон, уверовав в Симона, наградил его всевозможными почестями и осыпал подарками. А этот лжец мечтал опровергнуть Христа и занять Его место, пускай 
и хотя бы и на Земле. Желая привлечь к себе римского цезаря, волхв-хитрец сказал ему: «Чтобы убедить тебя в том, что я действительно Сын Божий, вели меня обезглавить, цезарь, и на третий день я воскресну». Маг- фокусник Симон сумел ловко, с помощью цирковых трюков, обмануть палача, который на самом деле обезглавил барана. Скрыв следы своего обмана, на третий день фокусник появился перед своим легковерным высокопоставленным почитателем, заставив Нерона поверить в небылицу о том, что он — сын Божий. Прибегнув к помощи демонов, коварный маг заставил поверить себе и народ, так что римляне воздвигли ему статую с посвящением: «Симону, Святому Богу». Апостолам Петру и Павлу пришлось вести нелегкую борьбу с лжехристом Симоном перед правителем Римской Империи. Петр выиграл состязание с лжецом, доказав, что тот обычный шарлатан. «Видел ли ты? — спросил Петр у Нерона. — Я показал, что знаю, о чем думает Симон, — и не словами, но делом. Он обещал выслать против меня своих ангелов, но вместо того вызвал к жизни охотничьих псов. Благодаря этому стало ясно, что его ангелы больше похожи на собак, чем на Бога». Петру и дальше пришлось разоблачать ложь Симона. Когда у мага кончились все аргументы, он прибегнул к последнему — способности летать в небесах. «Павел поднял глаза, увидел летящего Симона и спросил Петра: «Чего ты ждешь? Закончи, что начал, ибо Господь зовет нас!». И Петр ответил: Вы, ангелы сатаны, поддерживающие Симона в воздухе, заклинаю вас во имя Господа нашего Иисуса Христа — не держите его больше! Пусть упадет!». И тотчас Симон, потеряв силу, упал на землю, 
сломал себе шею и умер. Увидев это, Нерон огорчился, что потерял такого человека и сказал апостолам: «Вы причинили мне глубокое горе, и я предам вас смерти». Таким образом, последним благим и важнейшим делом апостолов Петра и Павла перед лицом смерти и вознесением на Небеса стала борьба не на жизнь, а на смерть, с антихристом, желающим разрушить на Земле веру в Иисуса Христа и Его Церковь, осуществить ее подмену лжецерковью. Эта лжецерковь, поддерживаемая служителями сатаны, может существовать за счет трюков, за счет подмены святости; за счет обмана паствы мнимым служением Богу (а на самом деле — служением мамоне); за счет обольщения народа ложью о том, что «жизнь вечную», которую нужно заслужить, можно просто купить. Особенно коварен по тяжести последствий для Православной Русской Церкви был третий план вождей советской власти. Этот план можно сравнить с вживлением в здоровый организм раковой опухоли, состоящей из губительных чужеродных клеток, неимоверно живучих и конкурентных за счет своего, на порядок более высокого, метаболизма и быстрой замены собой здоровых клеток. В первые же годы своей власти большевики создавали в России подконтрольные им марионеточные церковные организации. Это были так называемые «обновленцы», которые должны были им помогать, всячески скрывая их злодеяния под пеленой лжедуховности, извращать учение Христа и оправдывать коммунистическую мораль. Впоследствии, когда истинная Церковь была истреблена, эти организации казались сами обречены на гибель. Стараясь нанести сокрушительный удар по аутентичной Русской Церкви, руководители советской власти искали видную личность из правящих иерархов православной Церкви, пользующуюся большим авторитетом в среде верующих людей, которую можно было бы перетянуть на свою сторону. Первоначально, весной 1926 года, советская власть, в лице руководителя 6-го отделения ОГПУ Тучкова, обратилась к одному из кандидатов в местоблюстители Патриаршего престола митрополиту Агафангелу (Преображенскому), находящемуся после трех лет мученических испытаний сибирской каторгой в пермской тюрьме. (Кроме него, еще двумя возможными местоблюстителями Патриаршего престола в завещании, составленном патриархом Тихоном до созыва очередного Собора и избрания законного патриарха, были названы митрополит Петр и митрополит Кирилл (Смирнов)). И на короткий период им удалось уговорить владыку, который, вероятно, цеплялся за хоть какую-то слабую возможность исправить тяжелейшее положение православной Церкви. В апреле 1926 года митрополит Агафангел обратился с посланием к всероссийской пастве о своём вступлении в должность заместителя Патриаршего местоблюстителя. Однако буквально через два месяца он отказался от этой должности, ознакомившись с реальной ситуацией в Российской Церкви, убедившись в абсолютной невозможности что-либо исправить в ее трагическом состоянии и столкнувшись с жестким сопротивлением фактического на тот момент ее управителя —

митрополита Сергия (Страгородского), незаконно узурпировавшего полную власть и любыми путями желавшего сохранить и упрочить ее, демонстрируя советскому правительству свою преданность и любовь. После чего весной 1927 года большевиками в качестве очередного «лакомого куска» был выбран следующий наследник Патриаршего престола — митрополит Кирилл (Смирнов), находящийся, как и многие иерархи, в тюремном заточении. И этот их шаг был понятен, т.к. владыка Кирилл был назван патриархом Тихоном в оставленном им завещании первым среди трех возможных приемников временного местоблюстительства Патриаршего престола после своей кончины. И, кроме того, в 1926 году среди епископата Православной Церкви прошло тайное избрание патриарха путём собирания письменных мнений, в результате которого большинство иерархов высказались за избрание патриархом митрополита казанского Кирилла. Правда, в результате это тайное избрание закончилось повальными арестами архиереев. На мой взгляд, представляет интерес тот факт, что среди организаторов этого тайного избрания был митрополит Сергий, сыгравший в дальнейшем решающую роль в деле разрушения истинной Православной Русской Церкви и о котором пойдет речь ниже. В результате проведенных НКВД повальных арестов по делу «контрреволюционной группы, возглавляемой митрополитом Сергием», более 40 архиереев, были лишены свободы на долгие годы или до конца жизни. Митрополит Кирилл, находившийся в то время в Сибири на «большевистской каторге», был заключен  тюрьму. Ну, а какова же судьба самого главного виновника и организатора дела, митрополита Сергия? Она удивительна! Если только не предположить, что, по всей вероятности, он был провокатором от НКВД. Митрополит Сергий буквально через несколько месяцев был отпущен на свободу, и ему было возвращено право проживания в Москве. В соответствии с вышеизложенным «хитроумным большевистским планом», весной 1927 года в вятскую тюрьму, в которой находился опальный митрополит, явился вышеозначенный комиссар Тучков, ответственный за советскую церковную политику, и предложил владыке занять Патриарший престол и возглавить легализованную большевиками Церковь в обмен на поставленное комиссаром условие: «Если нам нужно будет удалить какого-нибудь архиерея, вы должны будете нам помочь… Вы должны сделать вид, что делаете это сами и найти соответствующее обвинение». В ответ владыка Кирилл заявил: «Евгений Александрович, вы не пушка, а я не бомба, которой вы хотите взорвать изнутри Русскую Церковь» (А.В. Журавский «Во имя правды и достоинства Церкви: Жизнеописание и труды священномученика Кирилла казанского». 2004 г.). После этих слов владыка Кирилл был отправлен продолжать свои мученические испытания в ссылку. Но через несколько месяцев в том же году «большевистский» коварный удар все-таки удался. Ранее, очевидно еще в начале 20-х годов, они смогли завербовать митрополита Сергия, согласившегося на сотрудничество со сталинским режимом. Он был одним из самых образованных архиереев дореволюционной Церкви, но абсолютно беспринципным. «До ужаса беспринципный, который всегда угождал власти и поступал так, словно вертящийся по ветру флюгер: при царе — туда, при Временном правительстве — сюда, а при большевиках — обратно», — так отозвался о нем как-то в одной из наших бесед епископ Симеон (Южаков). Подтверждением этой оценки служит статья священномученика Андрея, архиепископа Уфимского (князя Ухтомского) «О радостях митрополита Сергия» 1928 года и общая характеристика Сергия, высказанная им в 29-м году: «Нравственно, как руководитель духовенства, — он тоже вполне неприемлем, как человек вполне беспринципный». Неопровержимым доказательством лживости и беспринципности этого человека служит также один из множества эпизодов его жизни, которые приведены священномучеником Андреем. Так, после того как в 1922 году патриарха Тихона оболгала и обокрала пресвитерианская обновленческая организация «Живая Церковь», предательски выкрав всю церковную канцелярию и беззаконно объявив патриарха низложенным, «он (от автора — Сергий), только он со своим авторитетом ректора Академии, утвердил в Русской Церкви этот позор «Живой Церкви» и обновленчества, когда беззаконие стало признаваться в Церкви законом и когда Иудино окаянство стало расцениваться как гражданская добродетель». Так писал священномученик Андрей. И далее он добавлял: «Сергий — главнейший виновник укрепления «Живой Церкви» среди русских простецов для их развращения. И как признавший ВЦУ, Сергий признавал и все его распоряжения: о низложении патриарха Тихона, о лишении его сана и монашества — и признавал правильными все обвинения против патриарха. Таким образом, пока патриарх Тихон был под арестом, митрополит Сергий радовался с развратным Антонином, и так до 1923 года…1923 год. — Весной патриарх Тихон неожиданно оказался на свободе. Добродушная и мало думающая Москва немедленно с легким сердцем забросила своё гнусное ВЦУ и вернулась к своему Первоиерарху… Потянулись к нему назад и архиереи. А во главе их? Во главе их вернулся наш знакомец, известный кротостью, учёностью и чистотою митрополит Сергий… Он, конечно, признал свою ошибку! Да как же было и не признать? Ведь народ, узнав всю ложь «Живой Церкви», буквально в шею изгонял своих «живоцерковников». После такого поощрения к покаянию, разумеется, каяться было довольно легко, хотя и не очень радостно». В 1927-м году, когда все архиереи русской церкви были или уничтожены, или сидели в советских концлагерях, в том числе и Патриарший местоблюститель митрополит Петр (Полянский), его заместитель митрополит Сергий, всем сердцем желающий сотрудничать с мамоной в лице НКВД и ГПУ, подписывает договор с дьяволом в форме документа, оставшегося в истории как «Декларация митрополита Сергия». И это вполне естественно для беспринципного Сергия, который с неподражаемым цинизмом говорил: «Ладно, мне надоело таскаться по тюрьмам! Теперь у меня главный догмат: не сидеть в тюрьме» (Св. мученик Андрей. «О радостях митрополита Сергия»). Все остальные предстоятели многострадальной Православной Русской Церкви отказались подписывать этот документ, за что были официально «отлучены» Сергием от своей большевистской лжецеркви, тайно присягнувшей сатане, а впоследствии с лакейским преклонением принявшей от кровавого диктатора Сталина (Иосифа Джугашвили) чуждое ей имя «Русской Православной Церкви» — РПЦ. Отлучены в соответствии с заявлением Сергия: «Мы потребовали от заграничного духовенства дать письменное обязательство в полной лояльности к Советскому Правительству во всей своей общественной деятельности. Не давшие такого обязательства или нарушившие его будут исключены из состава клира, подведомственного Московской патриархии». (Цыпин В. А. «История Русской Православной Церкви, 1917 — 1990»: Учебник для православных духовных семинарий. — М., 1994 г.). Эта «декларация митрополита Сергия» в дальнейшем в полной мере послужила коварным большевистским планам. Она стала жестким условием выбора для всех иерархов и священнослужителей российской Церкви: или подписаться под ней и стать иудой-вероотступником, чье дальнейшее служение не просто теряет божественную силу, но становится во благо антихристу: или отказаться от подписи и стать навсегда святым мучеником и исповедником Земли Русской. Испытание это на истинность и крепость веры человека было так велико по своей трагичности, так сильно по своей духовной силе! Это был выбор земных мук во имя жизни вечной пред лицом Господа, «где не престает радость и глас поющих славу Ему». России-матушке и ее сердцу — Православной Российской Церкви — Вселенским Планом был уготован непростой и длительный исторический путь преодоления тяжелейших испытаний во искупление своих собственных грехов и грехов ее народа, попустительствовавшего укреплению кровавого советского режима. Эти испытания в первой половине прошлого века начались с физической расправы над истинными сынами и дочерями Церкви Христовой и строительства «Вавилонской башни», т.е. заменившей ее ложной Церкви — огосударствленной «советской церкви», присвоившей себе чужое историческое имя «Русской Православной Церкви». В дальнейшем я буду упоминать имя этого беспринципного лживого человека — Сергия, «нового Иуды», уже без духовной степени, так как, согласно изначальным основам христианской веры, такой епископ автоматически должен быть извергнут из сана, и все, что бы он ни сделал впоследствии, не имеет законной силы, как не имеет силы последующее продолжение через него апостольской преемственности. В своей Декларации Сергий безбожно врал, оправдывая свою ложь желанием «быть православными и в то же время сознавать Советский Союз нашей гражданской Родиной, радости и успехи которой — наши радости и успехи, а неудачи — наши неудачи». Он незаконно занял место Патриаршего местоблюстителя: зная, что законный Патриарший местоблюститель, митрополит Петр, был к моменту выхода Декларации жив, объявил его умершим. В 1929-м году митрополит Петр из своего заточения смог отправить Сергию письмо, в котором писал: «Мне сообщают о тяжёлых обстоятельствах, складывающихся для Церкви в связи с переходом границ доверенной Вам церковной власти. Очень скорблю, что Вы не потрудились посвятить меня в свои планы по управлению Церковью». К 1937-му году терпение красной власти кончилось («красной» — очевидно, от моря пролитой и выпитой ею человеческой крови). Владыка Петр благодаря молитвам истинно верующих людей и по воле Господа нашего был живуч и никак не хотел умирать! Несмотря даже на то, что ему, тяжело больному и изможденному в сталинских тюрьмах, всегда отказывали в любой медицинской помощи. Святой мученик и исповедник митрополит Петр был расстрелян репрессивной большевистской машиной 10 октября 1937 года. А присягнувший мамоне Сергий безбожно лгал в своей Декларации, когда писал: «Одною из забот почившего святейшего отца нашего патриарха Тихона пред его кончиной было поставить нашу Православную Русскую Церковь в правильные отношения к Советскому правительству и тем дать Церкви возможность вполне законного и мирного существования. Умирая, святейший говорил: «Нужно бы пожить еще годика три». И, конечно, если бы неожиданная кончина не прекратила его святительских трудов, он довел бы дело до конца. К сожалению, разные обстоятельства, а главным образом, выступления зарубежных врагов Советского государства, среди которых были не только рядовые верующие нашей Церкви, но и водители их, возбуждая естественное и справедливое недоверие правительства к церковным деятелям вообще, мешали усилиям Святейшего, и ему не суждено было при жизни видеть своих усилий, увенчанных успехом».
Все эти строки были пропитаны гадкой ложью, т.к. сам патриарх Тихон с глубочайшей искренностью обращался еще в 1918 году в своем письме к Советской власти (Совету Народных Комисаров): «Все, взявшие меч, мечом погибнут» (Мф. 26:52). Это пророчество Спасителя обращаем Мы к вам, нынешние вершители судеб нашего отечества, называющие себя «народными» комиссарами. Целый год держите вы в руках своих государственную власть и уже собираетесь праздновать годовщину октябрьской революции, но реками пролитая кровь братьев наших, безжалостно убитых по вашему призыву, вопиет к небу и вынуждает Нас сказать вам горькое слово правды. Захватывая власть и призывая народ довериться вам, какие обещания давали вы ему и как исполнили эти обещания? Поистине, вы дали ему камень вместо хлеба и змею вместо рыбы (Мф. 7:9–10). Народу, изнурённому кровопролитной войной, вы обещали дать мир «без аннексий и контрибуций». От каких завоеваний могли отказаться вы, приведшие Россию к позорному миру, унизительные условия которого даже вы сами не решились обнародовать полностью? Вместо аннексий и контрибуций великая наша родина завоёвана, умалена, расчленена, и в уплату наложенной на неё дани вы тайно вывозите в Германию не вами накопленное золото». («Вестник Русского Христианского Студенческого Движения», № 89–90. Париж — Нью-Йорк, 1968 г.). В дальнейшем, как было и со многими попавшими в застенки «карающего меча революции», на протяжении столетней истории меняющего свое имя (ЧК, ГПУ, НКВД, КГБ), патриарха уговорами, унижениями, издевательствами и лживыми обещаниями вынудили оклеветать себя. В 1923 году он подписал признание своей вины в «липовой» антигосударственной деятельности в обмен на свободу, которая была всего лишь коварным кратковременным обманом. В следующем году на жизнь патриарха Тихона будет организовано покушение неизвестных лиц, и лишь по случайности коварные убийцы перепутают жертву и лишат жизни келейника патриарха. А через несколько месяцев, в 1925 году, его арестуют по сфабрикованному делу о шпионаже и окончательно подорвут здоровье в застенках Лубянки. 25 марта 1925 года патриарх Тихон скоропостижно скончался. А беспринципный документ Сергия всем своим текстом отрицал явный факт репрессий против Православной Церкви и ее священнослужителей, а всю вину взваливал на «зарубежных врагов». И такие кощунственные, лживые, подлые заявления приводили в ужас всех без исключения исповедников Церкви Христовой, ведь это был период массовых бесчеловечных репрессий, расстрелов и убийств православных. Та же кощунственная ложь Сергия, этого верного служителя антихриста Сталина, повторится в 1930 году, после очередной кампании массового закрытия православных храмов под знаменем борьбы с религией. Тогда в защиту русской Церкви выступили зарубежные христианские лидеры во главе с Папой римским Пием XI. В ответ наш коварный «герой» Сергий дал интервью советским и зарубежным корреспондентам, категорически отрицая какие-либо гонения на церковь в СССР. Под его лжесвидетельством подписались все члены сергианского Синода.
После всех этих вкратце изложенных мной событий большевиками был создан полностью подконтрольный им орган, который носил название «Временный Патриарший Священный Синод». Возглавил его Сергий Страгородский. Всем остальным священнослужителям от лица «Временного Патриаршего Священного Синода» было поставлено условие: кто не подписывает декларацию о лояльности, того уничтожают по общей схеме — отлучение от церкви, обвинение в политических преступлениях, заточение и физическая расправа — только расправа как бы уже не над узником веры, а как над обычным преступником. В дальнейшем, после первого и главного предательства, равного «Иуде» Сергия уже не интересовали никакие законы Церкви Христовой, и он, без зазрения совести преступая их, «отлучал от Церкви» равных себе по сану. Митрополит Кирилл (Смирнов) с печальной иронией обращался к Сергию: «Ваши указы, которые вы пишете, может стерпеть только та бумага, на которой вы их пишете. Ни одно сознание здравомыслящее не может это переварить». Сегодня существует множество «трудов», пытающихся оправдать беззаконные, противоречащие всем принципам, поступки Сергия теми историческими условиями, в которых он оказался. Однако, как совершенно справедливо писал Лев Регельсон в своей книге «Трагедия Русской Церкви. 1917 — 1953 гг.», для будущих судеб Православной Церкви в России принципиально важно другое: «Имел ли право митрополит Сергий навязывать свою декларацию всей Церкви как общеобязательную? Имел ли он право отстранять от служения тех иерархов, которые с его позицией не были согласны? За ответом на первый вопрос стоит всего лишь то или иное понимание политической ситуации того времени, за ответом на второй — то или иное понимание самой Церкви». Я считаю, что ответ «да» на оба вопроса может быть очевидным только для заблуждающихся защитников Сергия, полагающих возможным, в случае вынужденной необходимости, отречься и от «Самого Христа, Церкви и Бога нашего». Положительный ответ на вопросы, поставленные Львом Регельсоном, можно объяснить только скрытым слабоверием людей, неосознанно для них самих перетекающим в абсолютное неверие. Церковь — не профанская (не политическая и не общественная) организация, а духовная! Только благодаря истинной духовности, исходящей от учения Господа нашего, Церковь смогла выжить во времена первых столетий Новой Эры, Эры Христа, эры осознания людьми Его любви к нам, любви истинной и всеобъемлющей. Благодаря благодати Духа Святаго, Церковь выжила во времена жесточайшего мракобесия и бесправия, когда в древнеримском государстве ежедневно осуществлял свои изуверские публичные постановки императорский «кровавый театр» массовых зверских расправ над христианами. Церковь тогда выживала, не перерождалась, не была перекуплена антихристом, не шла на служение государству, не обожествляла императоров и прочих временных земных властителей. И благодаря нерушимой вере, надежде, любви и Духу Святому, жесточайшие гонения только укрепляли Христианскую Церковь, создавая ей прочный, необоримый вратами ада, фундамент из многих тысяч и тысяч ее святых мучеников. «Ликвидация Церкви пошла беспрепятственно только после того, — пишет Лев Регельсон в книге «Трагедия Русской Церкви», — как церковное управление начало дополнять судебно-административные репрессии над иерархами (от автора — со стороны советской власти) репрессиями церковно-каноническими (от автора — со стороны сергианского церковного управления), увольняя с кафедр сосланных исповедников и ставя на их место лиц, удовлетворяющих требованиям властей. Пока Церковь сохраняла внутреннюю чистоту и верность своим каноническим основам, она успешно противостояла натиску всех врагов». В трагичный период борьбы большевистского государства с Церковью, Святым Духом и верой в Бога русская Церковь разделилась на так называемую «официальную» часть, в лице Московской патриархии, и «Истинно Православную Катакомбную Церковь» — часть, ушедшую в «подполье» и скрытую от властей. Лев Регельсон совершенно верно написал о неизбежности появления Катакомбной Церкви: «После того как были отняты храмы, остался последний «островок», последний рубеж церковности, — внехрамовая «катакомбная» евхаристия. Для ее совершения были необходимы только антиминс и сохранившее апостольскую преемственность духовенство, готовое отдать жизнь за возможность причастия верующего народа Телу и Крови Спасителя. На этом последнем рубеже богоборческая атака (от автора: атака антихриста) исчерпала свои силы и захлебнулась. Попытка стереть с русской земли всякий след божественной благодати так и не удалась». А созданная большевиками с помощью Сергия Московская патриархия в 1943 году получила окончательное название «Русской Православной Церкви». Эта церковь не имела никакого отношения к дореволюционной Православной Кафолической Греко-российской Церкви. Название этой церкви придумал для сергиан сам Сталин, когда возникла крайняя необходимость в союзнической военной поддержке со стороны Англии и Америки для открытия Второго фронта против Гитлера. Большевикам необходимо было, во что бы то ни стало, что-нибудь сделать в противовес заявлениям архиепископа кентерберийского Уильяма Темпла, духовного руководителя мирового англиканского сообщества, о кровавых бесчеловечных гонениях на русскую Церковь и христианство в России. Лев Регельсон в своей книге «Трагедия Русской Церкви» выдвигает к вышеизложенной причине еще три возможных мотива, побудивших Сталина «воссоздать» организацию под именем Православной Церкви в Советском Союзе. Это факт массового открытия храмов на оккупированных гитлеровцами территориях, опасность возникновения русского национально-освободительного движения против большевизма при поддержке Германии и, наконец, — личные религиозные мотивы Сталина (последнее, на мой взгляд, крайне надуманно). В 1943 году Сталин вызвал к себе трех марионеточных архиереев — печально известного Сергия, Николая (Ярушевича) и Алексея (Симанского) и в присутствии своих министров потребовал в короткие сроки собрать Собор, который должен был избрать патриархом Сергия. Возник естественный вопрос: как собрать? Все в лагерях! И срочно по большевистским тюрьмам и лагерям их начальству были разосланы приказы и распоряжения провести работу с заключенными священниками. Во всех случаях задавался один и тот же вопрос: «Будешь признавать Сергия патриархом?». Если следовал ответ: «Буду», то узника веры отпускали на свободу. Если ответ был: «Нет, не буду», то человека оставляли в заточении и дальше терпеть испытания сталинских концлагерей! В итоге, с привлечением тех, кто не мог больше терпеть длящиеся более двух десятков лет нестерпимые унижения и мучения и пошел на компромисс с дьяволом, а также с участием свежеиспеченных епископов, был проведен сомнительный Собор в преддверии открытия Второго фронта и приезда в Москву английской делегации во главе с архиепископом кентерберийским. Хиротонии были сомнительными потому, что были произведены вероотступниками по заданию партии и правительства. Собор — незаконным потому, что были нарушены все правила свободной, основанной на братской любви Христовой Церкви. Горстка самозванцев-епископов, состоящая всего из 19 человек из всего огромного сонма российских архиереев, объявили себя Православным Собором, признав и утвердив самозванца Сергия на Патриаршем престоле. С этого момента возникает госструктура, называемая «Русской Православной Церковью», которая всегда выполняла требования сталинского и всех последующих советских режимов. «Новообразованную религиозную организацию — московскую патриархию, — писал в своей брошюре «Исторический путь православного талибанства» святой исповедник отец Глеб Якунин, — Сталин и Берия назвали также по-новому: «Русская Православная Церковь» вместо традиционного «Российская», подчеркнув ее националистический характер и обозначив ее роль в борьбе с так называемым «космополитизмом». «В феврале 1945 года Сталин решил придать вновь созданной религиозной организации, карманной «красной секте», всесоюзный масштаб и международный авторитет и за казенный счет организовал в Москве так называемый «Поместный Собор РПЦ». К действовавшему, никем не отмененному (от автора — а отменить может только сам Господь) каноническому уставу российского православия порядок созыва и проведения указанного «Собора» не имел никакого отношения: организаторы попрали и требования действовавшего устава, и каноны Вселенских Соборов. Прибывших на так называемый «Собор» иностранных гостей, прежде всего — представителей восточных православных Церквей, Сталин подкупил щедрыми подарками: наличными долларовыми мздовоздаяниями, священными облачениями и украшениями из золота и драгоценных камней, изъятыми из музеев, а ранее награбленными большевиками у исторической Православной Российской Церкви». «Красноречивым подтверждением этому может служить, например, письмо патриарха Алексия I председателю Совета по делам РПЦ генерал-лейтенанту Г. Карпову от 20.11.1947 года: «Наряду с идейным тяготением к Москве, Антиохийский патриархат имеет надежду, что Русская Церковь, и в особенности Русское Правительство, — возобновят давнюю традицию систематической материальной помощи бедной Антиохийской Церкви — на школы, на церкви, на отдельных особо неимущих иерархов и т.д. Именно государство само, а не через Церковь в дореволюционное время широко субсидировало Антиохийскую Церковь, исходя из государственных соображений о необходимости поддерживать православие на Востоке. …Митрополит Илья вызвался быть нашим официозным (не официальным) посредником между нами и патриархами-греками; и тут, по его мнению, решающим фактором является степень нашей возможности совать им деньги…» «Под влиянием драгоценных подарков, съеденной икры и выпитых кавказских вин, и коньяков, показавшихся членам «Собора» манной небесной среди голода и разрухи 1945 года, было принято «Временное положение об управлении РПЦ», полностью противоречащее и 1082 канонам Православной Церкви. Это положение превратило московскую патриархию в некое подобие тоталитарной секты, где три человека во главе с так называемым патриархом московским и всея Руси получили власть большую, чем Поместный Собор, и право административно управлять Церковью еще более диктаторски, чем петровский Синод. Но если императоры до 1917 года считались все же православными христианами, то теперь официальные структуры Церкви абсолютно подчинилась воле вождей богоборческого режима. Такого падения церковная история за 2000 лет христианства еще не знала!».
«Патриархом всея Руси» на «Соборе» 1945 года неканоническим открытым голосованием был избран митрополит Алексий (Симанский), ближайший сподвижник Сергия (Страгородского), дискредитировавший себя активным пособничеством ГПУ и участием в обновленческом расколе в 1922–1923 годах. За верное и продолжительное служение Советскому правительству и органам госбезопасности Алексий Симанский постоянно получал свои «тридцать серебряников»: правительственные ЗИСы, дачу, отдых в Крыму, круизы на комфортабельных пароходах, спецвагон для железнодорожного передвижения, продовольственное и медицинское спецобслуживание. До самого распада СССР московская патриархия снабжалась деликатесами и алкоголем с кремлевской базы. Все руководители сталинско-брежневской церковной иерархии награждались за заслуги в деле строительства коммунизма орденами, медалями и почетными грамотами, в том числе и от КГБ СССР. Патриарх Алексий I стал рекордсменом среди советских архиереев по орденам: 4 ордена Трудового Красного Знамени, которые до сих пор бережно хранятся и с гордостью демонстрируются в музее Духовной Академии (в Сергиевом Посаде). Воистину — секта «отцов Звездониев» !